Это честь и тяжёлая ноша
Главный судья Чернушинского суда - о своей профессии
Ольга Мень носит судейскую мантию уже больше десяти лет. В 2010 году Президент РФ подписал указ о назначении Ольги Александровны на должность судьи Чернушинского районного суда. А спустя 9 лет ещё одним президентским указом Ольга Мень была назначена председателем Чернушинского районного суда. За время работы она рассмотрела и вынесла приговоры почти по 10 тысячам дел, уголовных и гражданских.
- Ольга Александровна, как становятся судьями? Вокруг этой профессии всегда ореол таинственности. Кажется, что судьи - это особый образ жизни и, наверное, особый образ мыслей...
- Мне казалось, что судьи - это небожители, когда я проходила практику в суде во время учебы. Поэтому я никогда даже и не мечтала стать судьёй. Окончив сначала юридический техникум, а потом университет, я стала юристом-«цивилистом». Работала в налоговой, а потом в банке много лет. И работа эта мне нравилась. Нравилось общаться с людьми, нравилось по-своему выстраивать работу банка с юридической точки зрения. Когда в 2006 году председатель Чернушинского суда Владимир Петрович Андрианов предложил мне стать судьёй, я не сразу согласилась. Однако чуть позже, всё взвесив и обдумав, приняла положительное решение. Я считала и считаю, что мне оказали ЧЕСТЬ, предложив стать судьёй. Это честь и это огромная ответственность. Я благодарна Владимиру Петровичу, что он что-то такое разглядел во мне, что подходило работе в качестве судьи.
- То есть специально на судью нигде не учат? Нельзя пройти «судейские» курсы и получить «корочки»?
- Нет, нельзя (улыбается). Однако, чтобы стать судьёй, нужно сдать квалификационный экзамен. В нём более двухсот теоретических вопросов по всем областям права, ведь у нас суд общей юрисдикции. Кроме того, на экзамене есть и «практическая часть»: нужно решить предложенную правовую «задачу» и составить проект решения.
Но и это еще не всё. После сдачи экзамена кандидаты на должность судьи на конкурсной основе подают документы в квалификационную коллегию, в составе которой судьи краевого суда и районного суда, представители общественных организаций и преподаватели университета. Коллегия изучает всю информацию о кандидате: во внимание берутся сведения о семье, о финансовом положении, об имуществе в собственности. В семье ни у кого не должно быть судимостей - это непреложное правило. Так что и данные о семье рассматривают, что называется, «под лупой».
- Как Ваша семья относится к Вашей должности и тем ограничениям, которые она накладывает и на Вас, и на Ваших родных?
- Решение мы принимали все вместе, в том числе учитывалось и мнение детей. Старший сын на тот момент был уже практически взрослым и знал, что ограничения будут. Например, судьям и членам их семей нельзя иметь недвижимость и счета за границей, нельзя нарушать закон - даже административное правонарушение (например, нарушение ПДД) будет иметь последствия.
- Не слишком жесткие ограничения?
- Я думаю, это обоснованно. Если человек решает судьбы других, он сам должен быть безупречен в отношениях с законом. Мы люди публичные и даже за стенами суда должны поддерживать имидж достойного человека. Не бывает такого, что на работе ты судья, а после работы живешь, как хочешь, без оглядки на правила. Есть даже специальный кодекс судейской этики, где написано: «Судья должен следовать высоким стандартам морали и нравственности, быть честным, в любой ситуации сохранять личное достоинство, дорожить своей честью, избегать всего, что могло бы умалить авторитет судебной власти и причинить ущерб репутации судьи».
Больше того, судья - это пожизненное «звание». Можно уйти в отставку, выработав стаж, а можно продолжать работать до 70 лет. И вот даже будучи в отставке судья не должен совершать никаких противоправных действий, иначе он будет лишен всех преференций.
- Мантия - это тоже символ авторитета судебной власти. В советские времена у судей была обычная форменная одежда - синие костюмы. Зачем и почему появились мантии?
- Я думаю, что это было неким копированием из европейской судебной системы. Мантии заказывает Департамент, их нам выдают как спецодежду - раз в три года. Отшивает мантии всего несколько фабрик в России. Есть установленные требования: специальные вышивки и орнамент на плечах. Мантию нельзя просто выбросить: по истечении трех лет мы её уничтожаем.
Мне кажется, что мантия «обезличивает» - ты уже не мужчина, не женщина, ты - судья, беспристрастный и следующий букве закона.
- А насколько вообще в судебном процессе важна личность судьи, человеческий фактор? Или настолько все в законе прописано, что, кто бы ни сидел в кресле судьи, решение от этого не поменяется?
- Личность судьи очень важна! Не зря судьи проходят такой отбор перед назначением, не зря указ подписывает сам глава государства. Закон предписывает «вилку» (возможное наказание от и до), а уже каждый судья, переживая дело, рассмотрев все нюансы, принимает то или иное решение. Не рассмотрев в совокупности все обстоятельства, невозможно вынести справедливое решение. К примеру, задержан водитель, который уже был лишен прав за вождение в нетрезвом виде. Повторное такое нарушение - это уже уголовное дело. Формальный состав - нетрезвый сел за руль. Но на процессе выясняется, что нарушитель повез в больницу ребенка, которому стало плохо, а «скорая» в их отдаленную деревню не едет. Он спасал дочь. И это «иные смягчающие обстоятельства», которые суд обязательно учтет и в таком случае назначит более мягкое наказание.
- Вы чаще выносите обвинительные или оправдательные приговоры?
- В моей практике нет ни одного оправдательного приговора. И это не потому что я такая суровая, а потому что в следствии и розыске у нас работают профессионалы. Они качественно собирают доказательства, огульно людей не обвиняют. Бывает, если доказательств не хватает или есть нарушения, суд может вернуть дело на доследование.
- Вынося приговор, Вы потом переживаете? Или всегда уверены в своей правоте?
- Когда приговор вынесен, уверена. А в процессе работы, конечно, переживаю. Каждое уголовное дело - это стресс. Ты оцениваешь чужую жизнь, чужие поступки. Это в любом случае эмоционально тяжело, особенно если потерпевший несовершеннолетний или преступление совершено несовершеннолетним. Невозможно пережить это спокойно, невозможно привыкнуть. Не зря после 20 лет работы в суде дают пенсию, профессиональное выгорание происходит достаточно серьезное.
Но со временем нарастает профессионализм в части ведения процесса, его организации. Мы планируем работу: когда допрашивать подсудимого, свидетелей, потерпевшего, когда рассматривать материалы дела. Всё это приходит с опытом, и в этом смысле работа становится легче.
Спокойствие и уверенность приходят в части ведения процесса, а вот при написании приговора и назначении наказания, я думаю, все судьи стресс испытывают.
- Вам когда-нибудь угрожали?
- Нет, никогда. У нас в районе сформировано уважительное отношение к судебной системе. И люди не опускаются до угроз и подкупа. Единственный случай на моей памяти - несколько лет назад к судье была приставлена охрана на время процесса. Но это потому, что дело было резонансное: притон, несколько подозреваемых... Однако и тогда обошлось без угроз, это была превентивная мера.
- А бывает ли так, что по закону и по совести были бы разные приговоры?
- Да, бывает. Закон суров, но он закон.
- Идеальный судья - какой он?
- Идеальных не бывает. Но для каждого судьи обязательно знание законов и умение их применять. А еще это должна быть цельная, состоявшаяся личность. Для судей есть ограничение по возрасту - не моложе 25 лет, но на практике судьями стараются назначать людей более опытных, имеющих практику за плечами. Никакого юношеского максимализма, только взвешенные, обоснованные решения.