СОЛЁНЫЕ ЛАДОШКИ

воспоминания. О войне и юности

Я встречалась с Ниной Андреевной Чечихиной по школьным делам незадолго до её ухода в 2017 году.

В Чернушинском районе многие помнят о ней как о хорошем учителе и доброжелательном человеке. А вот Татьяна Александровна Гостюхина, наш замечательный педагог и краевед, открыла в Нине Андреевне дар сказочницы и познакомила чернушан с её удивительными сказками.

Но сегодня вашему вниманию предлагаются воспоминания Нины Андреевны о своей юности, которая прошла испытание Великой Отечественной войной. Предоставим ей слово.

«После 10 классов я училась в Сарапуле в педучилище. Направили на два года в село Малая Пурга. В 1942 году начался педагогический стаж.

Дали квартиру – голые стены и русская печка. Мебели тоже нет. Ни стола, ни стула, ни кровати – голые стены. У меня был только чемоданчик и узелок от мамы, в котором чашка, ложка, кружка и чугунка. Пошла по соседям просить ведро, чтобы принести воды. Ещё мама положила по куску хозяйственного и земляничного мыла, нигде не купишь, просто роскошь. Я пользовалась ими два года, и стирала, и мылась. Дрова принесла из школы, полусырые. Печка не топится, чадит, тепла не даёт. Надо приготовить тетради для уроков - 22 тетрадки в клеточку и в косую линейку. Начала чертить на подоконнике, потом придумала на полу.

Спасла меня девушка-удмуртка, сирота. Она была местная, всё знала. Повела меня в штаб, который располагался в бывшем детском саду, там мы взяли топчан. А потом нам поставили на квартиру ещё уборщицу, местную с двумя детьми, так нам сразу легче стало. Она приносила сухие дрова на растопку, конечно, тайком, под полой. Стали ходить в столовую, там хоть горячая пища - из мороженой картошки и капусты. На раздаче стояла соль, мы брали солонку, посыпали солью суп, а немного оставляли в ладошке, прижав пальчиком. Научились у фронтовиков мазать солью край кружки, так простой кипяток сытнее пился. И немножко оставались ладошки солёными. Идёшь по улице и кончиком языка прикасаешься тихонько к ним. Кажется, вот, поела. На душе теплее. Но скоро в столовой это заметили и стали от нас убирать солонку. Купить соль мы не могли – стакан стоил 70 руб. Смогла купить только к концу второго года работы - полстакана.

Зарабатывала 240 рублей и паёк 400 грамм. Вместе с денежками выдавали листочек, где указаны налоги: военный, подоходный, бездетность, заём, на эскадрилью, на ещё что-то… на сумму 100 рублей. Булка хлеба на базаре тогда стоила 200 рублей.

Написала маме, как мне голодно, она выслала килограмма три сушёной картошки и сухарей. Весной шла по улице и смотрела, где подтаивал снег. Там появлялась крапива – рвала скорей и заваривала кипятком.

Дети в школу ходили бледные, тощенькие, в школе их не кормили. Печку-голландку в классной комнате топили сырыми дровами, пеньками. На ночь чернильницы мы ставили на печку, но чернила в них всё равно замерзали. Утром их толкали в затопленную печь или руками отогревали. Каждый день перед уроками в коридоре собирались на линейку петь песню «Вставай, страна огромная!». У заведующей был камертон, она тронет его – тиннннь! И пели.

Не приказывали, а просили, работать на веялке. Бесплатно. И шли – война.

Через два года вернулась в Чернушку. Устроилась в первую школу. Про меня так сказали: «Не было ни гроша – да вдруг алтын!», значит, обрадовались молодёжи. Советовались со мной. Я удивлялась, но они мне доверяли, считали, что я могу научить их работать по-новому. Директором был пришедший с фронта Бородин Тимофей Иванович, раненый, ходил с палочкой.

За мной стал ухаживать Александр Чечихин. Он тоже вернулся с фронта. В Ленинграде выучился на политрука. 9 августа 1941 г. первый бой, на винтовку 5 патронов, 1 граната на двоих. 19 августа ранило – и в глаз, и в руку, и в ногу. Доставили в полевой госпиталь, в палатку, нет ни врача, ни медсестры. Раненые, разорвав бельё, перевязывали друг друга, чтобы хотя бы остановить кровотечение. Ночью всё же приехали и повезли на станцию в санитарный эшелон. Друг другу помогали загружаться в вагоны. Рядом состав – с эвакуированными детьми из детских садов, дети без мам плачут. Поезд пошёл на Москву. Не доехали, встали - перерезан фронт. Блокада. Развернули состав на северное направление. Немецкие самолёты 3 раза бомбили эшелон. И каждый раз машинист поезда уворачивался от погони, просто очень быстро гнал. Бомба на рельсы падает, а состав только что умчался. А вот что стало с детским поездом – страшно подумать. Нигде не могли раненых принять - все госпитали уже были забиты. Только в Красноярске приняли. Как в госпитале достали пули, так быстрее стало заживать. Вернулся домой, взяли на работу военруком в Капкан, в Ананьино. Потом в военкомат. Девушек учил на фронтовых водителей. Просился на фронт: «Я могу левым глазом хорошо стрелять».

После войны Нина и Александр поженились. Вырастили девятерых детей, которые стали хорошими людьми, достойными своих родителей. Вместе работали в разных школах района, меняя адреса – в Богатовке, Капкане, Есауле, Емаш-Павлово (такова была кадровая политика в образовании). И вдруг оказалось, что жизнелюбие и воображение, эти прекрасные черты юношества, вылились в зрелом возрасте в создание чудесных сказок.

А нам, наверное, стоит поучиться мужеству и стойкости у поколения, опалённого войной. Когда надо помочь стране. Когда терпишь лишения. Когда хочется не сахара, не миндального печенья, а добавочной порции соли. Никаких капризов. И можно радоваться жизни, если у тебя солёные ладошки.

Римма Кочкина